Энн Купер
На следующее утро после того, как Борис Ельцин ошеломил мир, уйдя в отставку и передав пост президента России Владимиру Путину, газета The New York Times опубликовала колонку «Человек в новостях», в которой пыталась определить нового лидера. Путин был человеком, который «никогда вас не обманет», как сказал его политический наставник и бывший мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак, хотя более общий вывод этой статьи от 1 января 2000 года заключался в том, что агент КГБ, ставший политиком, был «загадкой», чей истинный характер «покрыт завесой тайны».
Менее чем через три месяца Комитет по защите журналистов приподнял завесу над Путиным и свободой прессы. «Независимая журналистика в России находится в осаде», заявил КЗЖ в длинном докладе, опубликованном в марте 2000 года. В нем были перечислены «зловещие признаки того, что независимую журналистику ждет безрадостное будущее при путинском режиме». Заголовок того доклада почти четвертьвековой давности гласил: «Путинская война со СМИ».
Тогда, как и сейчас, путинская война со СМИ велась так же, как и войны – в Чечне в 2000 году, и сегодня – в Украине.
Тогда, как и сейчас, Кремль подвергал цензуре жизненно важную военную информацию. В 2000 году КЗЖ писал, что, отказываясь назвать количество жертв войны в Чечне, «правительству удалось привлечь граждан на свою сторону во вопросе войны». После вторжения в Украину в этом году правительство России заблокировало доступ к независимым репортажам, одновременно наводнив подконтрольные государству СМИ пропагандой в поддержку войны.
И тогда, как и сейчас, Путин открыто выражал свое презрение к тем, кто стремится сообщать правду о войне.
В начале 2000 года мишенью путинского яда стал Андрей Бабицкий, репортер Радио Свободная Европа/Радио Свобода, похищенный российскими военными после того, как он осмелился рассказать о чеченской стороне войны. В течение нескольких недель, когда местонахождение Бабицкого было неизвестно, Путин говорил российским журналистам, берущим у него интервью для книги «От первого лица: удивительно откровенный автопортрет президента России», что Бабицкий «работает непосредственно на врага», и предположил, что журналиста могут лишить российского гражданства. «То, что сделал Бабицкий, гораздо опаснее стрельбы из автомата», – сказал тогда Путин.
Бабицкий в конце концов был освобожден и вернулся к журналистике. Что будет с новыми мишенями путинского гнева, пока неясно, поскольку война в Украине продолжается в условиях нового жесткого режима цензуры.
Новые правила предусматривают тюремное заключение на срок до 15 лет за публикацию того, что Кремль считает «фейковой» информацией о войне. По другим законам независимые отделы новостей и некоторые журналисты клеймятся зловещими ярлыками в советском стиле: «иностранный агент» и «нежелательный». А правительство заблокировало россиянам доступ к независимым новостным сайтам и платформам социальных сетей, где каждый день наглядно демонстрируются истинные последствия войны в Украине.
Является ли это последним нападением на независимые СМИ в 22-летней войне Путина? Об этом в последние недели сообщали международные СМИ, приводя в качестве доказательства закрытие давних независимых каналов – «Дождя» и «Эха Москвы», а также отъезд десятков журналистов из России.
Это не первый случай, когда пишутся некрологи независимым СМИ, родившимся в России в последние годы существования Советского Союза, но подвергавшихся частым нападкам после прихода к власти Путина в 2000 году. Период после аннексии Крыма Россией в 2014 году был особенно мрачным. Излюбленная форма репрессий включала закулисные маневры Кремля, направленные на то, чтобы сторонники Путина захватили или провели чистку в независимых отделах новостей. Но в то казалось бы безнадежное время некоторые ставшие жертвами чисток журналисты открыли новые издания, посвященные независимым репортажам и углубленным расследованиям финансовых и политических злоупотреблений властью.
А теперь репортеры этих стартапов уехали из страны, бежав от новых драконовских правил военного времени. «Беспристрастная, независимая журналистика в России невозможна» при нынешних законах, сказал КЗЖ Роман Анин, главный редактор двухлетнего сайта расследований «Важные истории» (iStories). «Это означает, что если мы хотим продолжать говорить правду, единственный способ – делать это за пределами России». В прошлом году iStories был объявлен «иностранным агентом» вместе с несколькими другими независимыми сайтами. 5 марта он стал вторым сайтом после расследовательского издания «Проект», признанным Министерством юстиции РФ «нежелательным», что фактически означает расформирование отдела новостей, поскольку становится преступлением в нем работать или даже жертвовать деньги на его поддержку.
Находясь за пределами России, сотрудники iStories реорганизуются, продолжая писать репортажи — хотя на данный момент их исследовательская работа заменена новостями об украинских беженцах и кризисе российской экономики. Видео и текстовые репортажи, присланные фрилансерами и обычными гражданами, помогают журналистам в изгнании освещать такие события, как антивоенные протесты в России. Но эти репортажи не могут заменить работу журналистов, освещающих Россию изнутри. «Самое большое ограничение в том, что мы теряем связь с нашей страной», — сказал Анин. «Мы не сможем ездить в села, в города и делать оттуда какие-то репортажи».
Несмотря на новые опасности, не все независимые журналисты уехали — по крайней мере, пока. Известные журналисты со стажем Евгения Альбац и Алексей Пивоваров публично заявили, что остаются. «Слишком поздно» бояться, сказала Альбац CNN. «Мне стыдно, что мои налоги идут на бомбы, которые убивают людей в Украине», добавила она.
Среди немногих независимых сайтов, сотрудники которых до сих пор работают в России, наиболее заметной является «Новая газета», чей редактор Дмитрий Муратов был одним из лауреатов Нобелевской премии мира 2021 года.
В мартовском заявлении «Новой» говорится, что газете придется прекратить публиковать новости с передовой, чтобы избежать тюрьмы или закрытия. «Нам стыдно идти на этот шаг, пока наши друзья, знакомые и родственники переживают настоящий ад в Украине», говорится в сообщении редакции. «Мы продолжим сбор информации. Но когда и в каком виде она будет опубликована мы не знаем».
Чтобы не использовать ставшее незаконным слово «война» для обозначения вторжения в Украину, в материалах «Новой» оно было заменено на <…> или «сами знаете что», или же используется одобренный Кремлем термин «спецоперация». 16 марта новостные киоски в Москве отказались продавать печатную версию «Новой», когда на ней была опубликована на всю полосу фотография сотрудницы государственного телевидения, которая во время прямого эфира держала в руках плакат с надписью «Остановите войну». «Новая» замыла слово «война», но остальной посыл плаката был понятен читателям: «Не верь пропаганде. Здесь лгут». В тот день в социальных сетях «Новая» пригласила читателей прийти в ее офис и купить газету; многие из них сказали журналистам «Новой», что читают ее, «потому что она говорит правду».
«Новая газета» долгое время была объектом предупреждений и штрафов со стороны правительства, но за три недели с начала войны ее не назвали иностранным агентом или нежелательной организацией. Некоторые считают, что Нобелевская премия Муратова дала газете дополнительную защиту от новой волны репрессий, хотя журналистка «Новой газеты» Надежда Прусенкова недавно заявила Русской службе «Голоса Америки», что, «исходя из ужасной логики событий последнего времени, премия была бы аргументом в пользу нашего закрытия».
Российские журналисты в течение многих лет предупреждали, что у Путина есть все инструменты, чтобы эффективно заблокировать или заставить замолчать всех, как только он пожелает. Тем не менее, даже в самые мрачные для свободы прессы времена оставалась терпимость к нескольким критическим голосам – и так было вплоть до войны в Украине. Ясно, что Кремль хочет контролировать нарратив об Украине, но не понятно почему в стране, где контролируемое государством телевидение по-прежнему доминирует в СМИ, вся терпимость к относительно небольшому независимому журналистскому сообществу вконец испарилась.
«На самом деле я не понимаю, как [независимые] СМИ вредили самой операции, самой войне», — сказал редактор одного независимого новостного сайта, попросивший не называть его имени из-за боязни возмездия. «Как Минобороны пострадало от «Дождя» или «Эха»? Я не думаю, что они вообще пострадали. Так что я не вижу здесь никакой рациональной причины» для новых репрессий.
Какой бы ни была причина, репрессии переносят Россию в новый мрачный период информационного затишья. Сотрудники «Медузы», iStories и других сайтов, созданных после волны репрессий 2014 года, публикуют материалы из эмиграции для россиян, которые читают их через VPN, Telegram или электронную почту. Но генеральный директор и издатель «Медузы» Галина Тимченко сказала, что трудно представить, как независимая журналистика восстановится на этот раз. «Слишком [много] рисков, личных рисков для журналистов», — сказала она. «У нас есть несколько островков сопротивления. Но это очень маленькие островки сопротивления».