Музаффар Сулейманов
Более чем через год после массового нападения на журналистов на киевском Майдане в декабре 2013 года, по времени совпавшего с жестоким разгоном украинской полицией активистов, митинговавших против политики тогдашнего президента Виктора Януковича, пресса в осаждённой стране продолжает бороться за своё выживание. Главной проблемой остаётся безнаказанность лиц, совершающих нападения на журналистов.
Как минимум 51 журналист из тех, кто освещал ранний период протестного движения в Украине, подвергся нападению в ходе столкновений с полицией и нанятыми правительством участниками массовых акций в Киеве и других городах. Нападение на протестующих активистов Майдана произошло, когда украинская столица должна была выступить принимающей стороной конференции высокого уровня: заседания министерского совета Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе – ежегодной встречи министров иностранных дел и глав государств, представляющих 56 стран-членов этой международной организации со штаб-квартирой в Вене, защищающей права человека и демократию.
По данным исследований КЗЖ и киевского Института массовой информации (ИМИ), тот факт, что правительство Украины не привлекло виновных к ответственности, вызвал новую волну нападений на прессу в 2014 году. В течение всего года десятки местных и международных журналистов, освещавших политический кризис, становились жертвами нападений с применением физического насилия, а их работе чинились всяческие препятствия. Среди тех, кто совершал такого рода преступления, были российские власти, пророссийски настроенные сепаратисты и новоизбранные украинские чиновники, пришедшие во власть в год массовых беспорядков в Украине.
В 2014 году как минимум семеро журналистов и других работников СМИ были безнаказанно убиты, а ещё многие были похищены или подвергнуты задержаниям сепаратистами или украинскими военными. Хотя полиция расследовала одно убийство – журналиста Вячеслава Веремия – и задержала нескольких подозреваемых, судьи отпустили одного из главных подозреваемых под домашний арест, откуда он скрылся от суда; к концу 2014 года судебные слушания по делу так и не завершились. На протяжении всего года независимые украинские вещательные компании и СМИ отключались от эфира и блокировались мятежниками в Крыму и на востоке Украины, а редакции газет подвергались рейдерским нападениям и получали ультиматумы с требованиями о пересмотре своей редакционной политики.
Ухудшение ситуации со свободой прессы побудило Комитет по защите журналистов направить меня в Украину в июле 2014 года с целью установления фактов нарушений на месте. В ходе короткого интервью в Киеве главный редактор регионального информационного сайта «Новости Донбасса» Алексей Мацука сообщил мне, что в Донецке и Донецкой области – спорном регионе на востоке страны – независимых журналистов не осталось. «Они уехали из региона после того, как пророссийски настроенные сепаратисты стали выслеживать и похищать репортёров», – сказал он.
По словам Мацуки, сепаратисты – в особенности из числа местных жителей – знают многих региональных журналистов, которых они подвергают преследованиям и запугиваниям в отместку за их репортажи о конфликте с украинскими вооружёнными силами. Мацука добавил, что знает об этом не понаслышке. В одну из апрельских ночей камера видеонаблюдения, установленная на его доме в Донецке, записала, как неизвестный подходит к его автомашине, обливает её жидкостью и поджигает. Перед этим нападением, которое побудило Мацуку уехать из Донецка в Киев, журналисту, по его словам, неоднократно угрожали убийством и один раз покушались на его жизнь в связи с его репортёрской деятельностью.
Как это обычно бывает с нарушениями свободы прессы, в конечном счете, от них страдает население. Исследование, проведённое КЗЖ в Украине, показало, что результатом непрекращающихся нападений на журналистов стало отсутствие достоверной информации: люди на местах – в особенности в зонах конфликта и в Крыму – не знают о том, что происходит рядом с ними. Те, кто находится за пределами зоны конфликта, зачастую получают искажённую информацию о жертвах продолжающихся боевых действий и не имеют ясного представления о критических нуждах пострадавших от конфликта людей.
На данный момент в восточных областях страны, сообщил мне Мацука, осталось очень небольшое количество теле- и радиопрограмм на украинском языке; большинство телеканалов было отключено и заменено российскими телепрограммами после того, как сепаратисты в апреле 2014 года захватили контроль над региональным вещательным центром. Российское телевидение многократно обвинялось в распространении лживой информации об Украине, ведении кремлёвской пропаганды и сравнении правительства Украины с руководством нацистской Германии. К концу года ситуация ни в одном из этих своих аспектов не изменилась.
«Они [сепаратисты] подвергли средства массовой информации тщательной чистке, что стало одним из первых шагов по тропе ведущейся ныне информационной войны», – сказал Мацука.
Его слова подтвердили и другие журналисты, с которыми я беседовал в Киеве.
«Сепаратисты считают украинских репортёров своими главнейшими врагами, – сообщил один из местных журналистов, который подвергся кратковременному задержанию сепаратистами при ведении репортажа из восточной Украины; он просил не называть его имени по соображениям безопасности. Он лишь один из более чем десятка журналистов, которые задерживались сепаратистами. Незадолго до моей поездки в Киев журналистка Анастасия Станко и оператор Илья Безкоровайный – сотрудники киевского телеканала «Громадское ТВ» – были задержаны на два дня в Луганской области на востоке страны.
Говоря об инциденте со Станко и Безкоровайным, их теперь уже бывший коллега по «Громадскому ТВ» Мустафа Найем, который оставил журналистику ради работы в украинском парламенте, сказал мне в Киеве: «Сепаратисты точно знали, кого они задерживают».
Пока нападения и задержания ограничивают репортёрскую деятельность украинских журналистов, международные корреспонденты, в общем и целом, имеют доступ к обеим конфликтующим сторонам при наличии у них удостоверений об аккредитации (в которой украинским журналистам отказывают) от самозваных министерств информации самопровозглашённых Донецкой и Луганской республик, сообщили КЗЖ журналисты-фрилансеры, сотрудничающие с международными изданиями. Столь неравноправное обращение с журналистами со всей ясностью проявилось после крушения рейса MH17 Малайзийских авиалиний: только ограниченный круг украинских журналистов был допущен к месту крушения авиалайнера – предположительно сбитого ракетой – и в большинстве случаев они скрывали свою принадлежность к тем или иным украинским СМИ, сообщили КЗЖ местные журналисты. Донецкие сепаратисты 23 июля ввели полный запрет на пребывание журналистов в зоне конфликта, в том числе на месте падения MH17, и подвергли кратковременному задержанию местного помощника съемочной группы CNN (хотя международные журналисты всё еще вели репортажи из Донецка в последующие дни).
Международные журналисты, с которыми я беседовал, сообщили мне, что за американскими репортёрами пристально наблюдают. В апреле 2014 года Саймон Островский, корреспондент нью-йоркского информационного сайта VICENews, подвергся двухдневному задержанию сепаратистами в восточноукраинском городе Славянск. После освобождения Островский сообщил КЗЖ, что во время его задержания на импровизированном сепаратистском блокпосте он видел там листовку со своей фотографией.
По данным исследований КЗЖ, украинские власти также подвергают журналистов задержаниям; кроме того, они создают бюрократические препятствия для их работы, требуя получения журналистами от служб безопасности аккредитационных свидетельств перед въездом в зону конфликта и разрешая им передвижения по этой зоне только в сопровождении военных. И местные, и международные журналисты публично осудили выдвижение подобных требований.
Хотя свобода прессы ограничивается обеими конфликтующими сторонами, репортёры и правозащитники сообщили КЗЖ, что в случаях задержаний журналистов украинскими властями или выдвижения ими требований хотя бы понятно, к какому государственному чиновнику следует обратиться за помощью или разъяснениями. В общении с сепаратистами такой ясности нет. Ещё один журналист, побывавший в восточной Украине, рассказал, что отношения в рядах сепаратистов опустились до уровня анархии и что вооружённые боевики ведут себя непредсказуемо, в зависимости от своего сиюминутного настроения.
Тем временем украинские власти также не снискали высоких похвал по поводу их реакции на устраиваемые сепаратистами похищения. И местные, и иностранные журналисты сообщили КЗЖ, что правительство, похоже, не имеет стратегии реагирования на подобные ситуации, и ни одно из государственных агентств не хочет брать ответственность на себя. По данным из различных источников, в том числе из официальных заявлений, к середине 2014 года сепаратисты удерживали около 400 заложников из числа местных жителей, в том числе нескольких журналистов. В декабре 2014 года глава Службы национальной безопасности Украины Валентин Наливайченко сообщил местным журналистам, что сепаратисты удерживали 684 заложника, в том числе четверых журналистов, чьи имена и места работы он не сообщил.
Во время моей командировки в Киев журналисты говорили мне об отсутствии понимания того, что делается для освобождения заложников, хотя после подписания соглашения о прекращении огня в ходе сентябрьской встречи в Минске, столице соседней Беларуси, появилась надежда на изменение ситуации к лучшему. Одним из пунктов соглашения должен был стать обмен заложниками и военнопленными.
В конце года сепаратисты в Луганской области на востоке Украины удерживали двух журналистов – Романа Черемского, который был задержан 15 августа 2014 года, и Сергея Сакадынского, задержанного 2 августа 2014 года. Региональные и украинские СМИ сообщили 27 декабря 2014 года, что Черемской был освобождён в ходе массового обмена пленными, произошедшего в тот же день. 29 декабря украинские СМИ, со ссылкой на жену Сакадынского Марию Гавак, сообщили, что её муж находится в Луганской области, однако сепаратисты якобы поменяли его статус военнопленного на статус «жертвы по делу о незаконном задержании». По словам Гавак, так называемое «министерство внутренних дел», учреждённое луганскими сепаратистами, занималось расследованием незаконного ареста и помещения её мужа в тюрьму одной из вооружённых группировок боевиков, но сепаратисты не сообщили ей, когда его могут выпустить. Позднее, 5 января 2015 года, украинские СМИ сообщили, что Сакадынский был освобождён в Луганске.
Сергей Лефтер, украинский корреспондент варшавского фонда «Открытый диалог», провел под арестом у сепаратистов в Славянске 17 дней. Насколько ему известно, сказал он мне при встрече в Киеве, украинское правительство не сыграло особой роли в его освобождении – этого, скорее всего, добились гражданские активисты. Власти также не торопились получить информацию от журналиста и после освобождения. В конце концов, с0лужбы безопасности связались с Лефтером, но, к его удивлению, они стали задавать вопросы о судьбе других заложников, а не об его собственной судьбе, сказал он. Кроме всего прочего, ему пришлось преодолевать украинские бюрократические препоны при восстановлении паспорта, конфискованного сепаратистами. Правительственная коррупция благополучно пережила смену режима, сказал он: «Генералы были отстранены от власти, но построенная ими система до сих пор существует».
Угрозы и создание помех в работе подтолкнули некоторых журналистов к тому, чтобы начать руководствоваться прагматическими соображениями в ущерб профессиональной этике, открыто стать на сторону властей под знамя войны и влить собственные мысли и патриотические настроения в поток сообщений о событиях на востоке страны. Отстаивающий свободу прессы киевский Институт массовой информации и информационный сайт Telekritika, осуществляющие мониторинг украинских СМИ, указали в ходе наших встреч на проблему пристрастности новостных репортажей. Их слова подтвердили активисты StopFake – Интернет-сайта, запущенного группой журналистов-волонтёров, занимающихся разоблачением лжи, распространяемой российскими и украинскими СМИ о событиях в стране. Помимо обсуждения вопросов профессиональной этики и стандартов местной журналистики, активисты отметили, что у них нет ни властных полномочий, ни влияния для того, чтобы противостоять хорошо финансируемой, мощной пропагандистской машине России, где почти все независимые средства массовой информации уже уничтожены Кремлём.
Во время моей командировки в Киев Первый канал российского государственного телевидения показал весьма сомнительный телесюжет (до сих пор доступный на его веб-сайте) о так называемой «беженке из Славянска». Женщина в кадре рассказывает российским журналистам о том, что украинские солдаты, только что отвоевавшие Славянск у сепаратистов, якобы распяли трёхлетнего ребенка и убили его мать, привязав её к танку и протащив через главную площадь города. Солдаты насильно пригнали горожан на площадь, чтобы наблюдать за казнью, сообщила женщина репортёрам Первого канала. Московская «Новая газета» – одно из немногих независимых изданий, оставшихся в России – отправила в Славянск своего корреспондента, чтобы побеседовать с местными жителями перед телекамерой, но тот не нашёл свидетельств или фактов, подтверждающих слова той женщины. Хотя газета скептически отнеслась к тому телесюжету, она, по её собственным данным, издается тиражом в 231 700 экземпляров и имеет 12 437 491 посещение своего сайта в месяц; в отличие от неё, Первый канал гордо заявляет о том, что его аудитория составляет 250 млн. зрителей по всему миру.
Многочисленные российские СМИ, доступные в Украине и других странах, включая США, по Интернету и кабельным сетям, выпускают в эфир подобные новостные сюжеты с начала протестных акций в Киеве в ноябре 2013 года. Уже после моей командировки, в ноябре 2014 года, Первый канал сообщил в одном из репортажей, что украинские власти пообещали каждому солдату, принимавшему участие в боевых операциях в зоне конфликта, вознаграждение в виде участка земли и двух рабов. Ещё через неделю одна из новостных программ, транслирующаяся в прайм-тайм, сообщила о новых «уликах» в деле о крушении рейса MH17: на фотографии, якобы сделанной со спутника, был изображён украинский истребитель, выпускающий ракету в направлении малайзийского Боинга-777. Ведущий программы заявил, что один из американских экспертов в аэрокосмической области, заинтересованный в расследовании обстоятельств трагедии, получил сделанный снимок и направил его на исследование в Российский союз инженеров, который якобы подтвердил его подлинность. Сообщение тут же было подхвачено десятками российских средств массовой информации.
Оба сообщения были публично оспорены, а в ряде случаев и высмеяны украинскими СМИ, российскими блогерами и группами по защите свободы прессы, в том числе представителем ОБСЕ по вопросам свободы СМИ, но безрезультатно.
К концу 2014 года украинские власти приняли решение о создании министерства информации, в том числе с целью противостояния российской пропаганде; однако эта идея не понравилась ни местным репортёрам, ни группам по защите свободы прессы: по всей стране прокатились протесты журналистов против создания того, что они окрестили «министерством правды» в стиле Оруэллла.
Директор Института массовой информации Оксана Романюк заявила в интервью КЗЖ, что пресса была шокирована тем, что власти не обсудили публично идею создания ещё одного государственного ведомства, содержание которого легло бы дополнительным бременем на и без того истощённый государственный бюджет, и не провели консультаций по вопросу противодействия пропаганде. С точки зрения Романюк – а она разделялась многими её коллегами, присоединившимися к движению «Стоп цензуре!» и подписавшими обращение, которое должно было быть передано в правительство – властям следовало сосредоточить внимание на реформах – борьбе с коррупцией, развитии медиарынка и создании общественного телерадиовещания. Что касается противодействия пропаганде, Украина уже располагает соответствующими ведомствами для решения этого вопроса – от национальных судов и служб безопасности до журналистов, которые хотят, чтобы им не мешали работать, сказала Романюк.
По её словам, тем временем в Крыму, который де-факто находился под контролем российских властей, ситуация со свободой прессы продолжала ухудшаться. В результате рейдерских захватов и нападений на местных журналистов и вещательные станции, задокументированных КЗЖ, многие репортёры были вынуждены бежать из региона, нередко бросая своих родственников и нажитое имущество. Сотрудники независимой и популярной Черноморской телерадиокомпании, вещавшей на весь Крым из своих студий в региональной столице Симферополе, были вынуждены собрать чемоданы и выехать в Киев после того, как пророссийские власти издали в марте 2014 года указ о закрытии компании, сообщил КЗЖ в Киеве один из уехавших журналистов.
Вскоре после нашей встречи с региональными репортёрами в Киеве ещё одна местная журналистка, Елизавета Богуцкая, была вынуждена уехать из региона после того, как вооружённые полицейские в масках ворвались к ней в дом рано утром в один из сентябрьских дней и увезли её на допрос, который продолжался несколько часов. Как сообщила КЗЖ Богуцкая, в ходе рейда полиция заявила, что ею получена информация о том, что журналистка нелегально хранит дома оружие, наркотики и экстремистскую литературу. Однако допрашивали её в основном не в связи с этими домыслами, а в связи с её освещением темы аннексии Крыма Россией. Опасаясь за свою безопасность, Богуцкая – сотрудник крымской службы Радио «Свобода/Свободная Европа», финансируемого правительством США – бежала из Крыма.
Та же судьба постигла и украинские телеканалы в Крыму: новые власти закрыли их вещание и предоставили те же эфирные частоты российским государственным телеканалам. Не видя перспектив в ведении бизнеса под российским контролем, многие украинские операторы кабельного телевидения закрыли свои местные офисы и прекратили оказание услуг в регионе. Немногие оставшиеся – в том числе принадлежащий крымско-татарской диаспоре телеканал АТР и несколько газетных редакций – стали освещать новости с необходимой осторожностью, сообщили журналисты в интервью КЗЖ.
Но даже самоцензура не защитила эти оставшиеся СМИ от репрессий. В середине сентября региональные власти по противодействию экстремизму – те же, что допрашивали Богуцкую – обвинили телеканал АТР в подстрекательстве к экстремистским действиям и потребовали от его руководства представить для проверки документы, в том числе регистрационное свидетельство, вещательные лицензии, список сотрудников и программы вещания, сообщили украинские и региональные СМИ. АТР отверг эти обвинения и сделал заявление о том, что начатая пророссийскими властями «охота на ведьм» может привести к полному закрытию телеканала, оставив крымских татар без новостного вещания на их родном языке, сообщил ИМИ.
Еще одно издание, «Авдет» — официальная газета крымско-татарского парламента — была вынуждена оставить редакцию после того, как власти выдворили законодателей из здания, которое они занимали вместе с журналистами.
По мнению Романюк и других журналистов, которые беседовали с КЗЖ, меры, выборочно принятые против региональных журналистов и редакций, свидетельствуют о кризисе в сфере прав человека и свободы прессы в Крыму. Драконовские законы, принятые Кремлём после возвращения Владимира Путина на пост президента в мае 2012 года, должны были вступить в силу в Крыму с 1 января 2015. (В конце сентября региональные власти объявили о том, что к концу 2014 года все региональные СМИ должны будут зарегистрироваться в Роскомнадзоре – российской федеральной службе, регулирующей деятельность средств массовой информации). Подобные законы, по словам журналистов, нацелены на прекращение деятельности оставшихся СМИ и групп гражданского общества.
«Необходимо осуществлять в Крыму мониторинг всех видов нарушений гражданских прав, а не только свободы прессы, и международному сообществу необходимо организовать такой мониторинг на местах», – заявил в интервью КЗЖ ещё один бежавший из региона журналист.
Музаффар Сулейманов, исследователь Программы Европы и Центральной Азии КЗЖ, получил степень магистра международных исследований мира при Университете мира ООН в Сан-Хосе (Коста-Рика).