Музаффар Сулейманов /исследователь Программы Европы и Центральной Азии КЗЖ
«В Донецке не осталось [независимых] украинских журналистов, – сообщил КЗЖ главный редактор регионального информационного сайта «Новости Донбасса» Алексей Мацука во время нашей короткой встречи в Киеве. – Они уехали из региона после того, как пророссийски настроенные сепаратисты стали нападать на журналистов и похищать их».
По словам Мацуки, сепаратисты – в особенности из числа местных жителей – знают в лицо многих региональных журналистов и подвергают их преследованиям и запугиваниям в отместку за репортажи о конфликте. Мацука знает об этом не понаслышке. В одну из апрельских ночей камера видеонаблюдения, установленная на его доме в Донецке, записала, как неизвестный подходит к его автомашине, обливает ее жидкостью и поджигает. До этого нападения, после которого Мацука уехал из Донецка в Киев, журналисту, по его словам, неоднократно угрожали убийством и один раз покушались на его жизнь в связи с его репортерской деятельностью.
Я посетил столицу Украины в начале июля в целях сбора информации для КЗЖ и встретился там с Мацукой и с более чем десятью другими местными и международными журналистами, чтобы узнать из первых рук о ситуации со свободой прессы в стране. За период с начала украинского кризиса в ноябре 2013 года КЗЖ задокументировал факты многочисленных и широкомасштабных нарушений свободы прессы, в том числе массовых нападений на журналистов в Киеве со стороны полицейского спецназа; блокирования вещательных станций и преследований местных и международных журналистов во время российского вторжения и аннексии Крыма; а также многочисленных случаев создания препятствий в работе, нападений, похищений и даже убийств журналистов в неспокойных областях на востоке Украины.
Как это обычно бывает с нарушениями свободы прессы, в конечном счете, от них страдает население. Я убедился в том, что результатом непрекращающихся нападений на журналистов стало отсутствие информации: люди на местах – в особенности в зонах конфликта и в Крыму – не знают о том, что происходит рядом с ними. Те, кто находится за пределами зоны конфликта, зачастую получают искаженную информацию о жертвах продолжающихся боевых действий и не имеют ясного представления о том, в чем люди действительно нуждаются. Важные новости, в том числе сообщения о договорах о создании гуманитарных коридоров для беженцев и о прогрессе в мирных переговорах, могут не доходить до населения зон боевых действий.
Сегодня в восточных областях страны, сообщил мне Мацука, фактически отсутствует теле- и радиовещание на украинском языке; большинство телеканалов было отключено и заменено российскими телепрограммами после того, как сепаратисты в апреле захватили контроль над региональным вещательным центром. Тем временем российские телеканалы подверглись обвинениям в распространении лживой информации об Украине, ведении кремлевской пропаганды и сравнении правительства Украины с руководством нацистской Германии.
«Они [сепаратисты] подвергли [региональные] средства массовой информации тщательной чистке, что стало одним из первых шагов по тропе ведущейся ныне информационной войны», – сказал Мацука.
Его слова подтвердили и другие журналисты, с которыми я беседовал в Киеве.
«Сепаратисты считают украинских журналистов своими главнейшими врагами, – сообщил один из местных репортеров, который подвергся кратковременному задержанию сепаратистами при ведении репортажа из восточной Украины и который просил не называть его имени по соображениям безопасности. Он лишь один из нескольких журналистов, которые задерживались сепаратистами. Незадолго до моей поездки в Киев журналистка Анастасия Станько и оператор Илья Безкоровайный – сотрудники киевского телеканала «Громадское ТВ» – удерживались сепаратистами два дня в Луганской области на востоке страны. Рассказывая об этом инциденте, журналист Мустафа Найем, их коллега по «Громадскому ТВ», сказал мне: «Сепаратисты точно знали, кого они задерживают».
Пока украинские журналисты удерживаются «вне игры» при помощи нападений и задержаний, международные журналисты имеют доступ к обеим конфликтующим сторонам при наличии у них удостоверений об аккредитации (в которой украинским журналистам отказывают) от самозваных министерств информации самопровозглашённых Донецкой и Луганской республик, сообщили КЗЖ журналисты-фрилансеры сотрудничающие с международными изданиями. Столь неравноправное обращение с журналистами проявилось со всей ясностью после крушения рейса MH17 Малайзийских авиалиний: только ограниченный круг украинских журналистов был допущен к месту крушения авиалайнера – предположительно сбитого ракетой – и в большинстве случаев они скрывали свою принадлежность к тем или иным украинским СМИ, сообщили КЗЖ местные журналисты. (В среду сепаратисты в Донецке ввели полный запрет на пребывание журналистов в зоне конфликта, в том числе на месте падения MH17, и похитили местного помощника съемочной группы CNN, хотя международные журналисты всё еще вели репортажи из Донецка в четверг).
Хотя международные журналисты и пользуются более широким доступом к информации, за американцами, по их словам, пристально наблюдают. В апреле Саймон Островский, корреспондент нью-йоркского информационного сайта Vice News, подвергся двухдневному задержанию сепаратистами в восточноукраинском городе Славянск. После освобождения Островский сообщил КЗЖ, что во время его задержания на импровизированном сепаратистском блокпосте он видел там листовку со своей фотографией.
По данным исследований КЗЖ, украинские власти тоже практикуют задержания журналистов; по общему мнению репортеров и правозащитников, это является проблемой для обеих конфликтующих сторон. Однако, если при задержании по приказу украинских властей журналистам и активистам обычно понятно, к какому госчиновнику нужно обратиться для прояснения и разрешения инцидента, то остается неясным, к кому из сепаратистов следует обращаться и как с ними иметь дело. Еще один журналист, побывавший в восточной Украине, назвал ситуацию в рядах сепаратистов «анархией» и отметил, что вооруженные люди ведут себя в соответствии со своим сиюминутным настроением.
Украинские власти также не снискали высоких похвал по поводу своей реакции на устраиваемые сепаратистами похищения. И местные, и зарубежные журналисты сообщили КЗЖ, что правительство, похоже, не имеет стратегии поведения в подобных ситуациях. Многие назвали это “полной неразберихой”, при которой никто не хочет брать на себя ответственность. По данным из различных источников, в том числе из официальных заявлений, сепаратисты удерживают около 400 заложников из числа местных жителей. (По официальным заявлениям, среди заложников находятся трое журналистов, чьи имена не называются; по данным Института массовой информации, расположенной в Киеве организации по защите свободы прессы, одним из удерживаемых сепаратистами журналистов является Юрий Лелявский, специальный корреспондент львовского медиахолдинга ЗИК). Пока не ясно, какие меры принимаются для освобождения заложников. Представитель Совета по национальной безопасности и обороне Украины отказался комментировать ситуацию; Национальная служба безопасности не исполнила обещание своего официального представителя прислать ответ КЗЖ по электронной почте.
Сергей Лефтер, украинский корреспондент варшавского фонда «Открытый диалог», провел под арестом у сепаратистов в Славянске 17 дней. Насколько ему известно, сказал он мне при встрече в Киеве, украинские власти не сыграли особой роли в его освобождении – этого добились гражданские активисты. Власти также не торопились получить от него информацию. В конце концов, службы безопасности связались с Лефтером, но, к его удивлению, они стали задавать вопросы о судьбе других заложников, а не об его собственной судьбе, сказал он. Кроме всего прочего, ему пришлось преодолевать украинские бюрократические препоны при восстановлении паспорта, конфискованного сепаратистами. «[Коррумпированные] генералы были отстранены от власти, но построенная ими система до сих пор существует», – заявил Лефтер в интервью КЗЖ.
Тем временем, по словам журналистов, на фоне вовлеченности украинских СМИ в конфликт (местные журналисты говорили мне, что среди сражающихся с сепаратистами или погибших в ходе боевых действий есть знакомые им люди) и втягивания средств массовой информации в информационную войну с Россией, действия или, наоборот, бездействие властей не получают должного критического освещения в прессе. Вместо того чтобы призывать украинские власти к ответственности за их политику, говорят журналисты, многие из их коллег объединяются с правительством под знаменем войны. Хотя, в отличие от ситуации при прежнем режиме, прямая цензура отсутствует, патриотические настроения влияют на характер освещения новостей, сообщили мне местные журналисты и защитники свободы прессы.
Институт массовой информации и информационный сайт Telekritika, осуществляющие мониторинг за украинскими СМИ, указали в ходе наших встреч на проблему пристрастности новостных репортажей. Их слова подтвердили активисты StopFake – Интернет-сайта, запущенного группой журналистов-волонтеров, занимающихся разоблачением лжи, распространяемой российскими и украинскими СМИ о событиях в стране. Однако наблюдатели признали, что в то время как они могут обсудить с местными журналистами стандарты и принципы профессиональной этики, у них нет ни полномочий, ни влияния для того, чтобы противостоять хорошо финансируемой, мощной пропагандистской машине в России, где практически все независимые средства массовой информации уже уничтожены Кремлем.
Не думаю, что они преувеличивают масштабы проблемы: во время моей командировки в Киев Первый канал российского государственного телевидения показал телесюжет (до сих пор доступный на его веб-сайте) о так называемой «беженке из Славянска». Женщина в кадре рассказывает российским журналистам о том, что украинские солдаты, только что отвоевавшие Славянск у сепаратистов, якобы распяли трехлетнего ребенка и убили его мать, привязав её к танку и протащив через главную площадь города. Солдаты насильно пригнали горожан на площадь, чтобы наблюдать за казнью, сообщила женщина репортерам Первого канала. Московская «Новая газета» – одно из немногих независимых изданий, оставшихся в России – отправила в Славянск своего корреспондента, который поговорил с местными жителями перед телекамерой, но не нашёл свидетельств или фактов, подтверждающих слова той женщины. Однако, по данным газеты, она издается тиражом в 231.700 экземпляров и имеет 12.437.491 посещение своего сайта в месяц; в отличие от неё, Первый канал гордо заявляет на своем вебсайте, что его аудитория составляет 250 млн. зрителей по всему миру.
Многочисленные российские СМИ, доступные в Украине и других странах, включая США, по Интернету и кабельным сетям, выпускают в эфир подобные новостные сюжеты с начала протестных акций в Киеве в ноябре; при этом в России нет активно действующих наблюдательных организаций, которые могли бы выявлять и устранять случаи нарушений журналистской этики. Вероятно, пользуясь этим, прокремлевские СМИ набросились на тему крушения самолета Малайзийских авиалиний, чтобы дезинформировать свои аудитории, говорится в сообщениях западных журналистов. Журналисты, с которыми я встречался в Киеве – как местные, так и иностранные – призвали международное сообщество помочь в решении этой проблемы.
Они также просили содействия в мониторинге ситуации и публикации сообщений об ухудшении положения со свободой прессы в Крыму, где нападения на прессу после мартовской аннексии полуострова Россией поставили независимую журналистику на грань выживания. Как заявили КЗЖ журналисты в Киеве, в результате рейдерских захватов и нападений на местных журналистов и вещательные станции (документально зафиксированных КЗЖ) многие репортеры были вынуждены бежать из региона, нередко бросая своих родственников и нажитое имущество.
Например, сотрудники независимой и популярной Черноморской телерадиокомпании, вещавшей на весь Крым из своих студий в региональной столице Симферополе, были вынуждены собрать чемоданы и выехать в Киев после того, как пророссийские власти издали в марте указ о закрытии компании, сообщил КЗЖ в Киеве один из уехавших журналистов. Как и многие другие репортеры-беженцы по всему миру, крымские журналисты были вынуждены бросить свое имущество, в том числе студийное оборудование в Симферополе, которое, по мнению журналистов, они теперь уже вряд ли получат назад.
Украинские телеканалы постигла та же участь: новые власти прекратили их вещание и передали соответствующие радиочастоты российским государственным телеканалам. Не видя возможностей для дальнейшего ведения бизнеса под контролем российских властей, многие украинские операторы кабельных каналов закрыли свои офисы и прекратили предоставление услуг населению региона. Немногие оставшиеся вещатели, в том числе крымско-татарская телерадиокомпания ATR, а также несколько газет вынуждены проявлять осторожность при освещении новостей, сообщили журналисты.
По их словам, это лишь начало кризиса в сфере средств массовой информации и прав человека в Крыму: большинство поистине драконовских законов, принятых Кремлем после возвращения Владимира Путина на пост президента в мае 2012 года, вступит в силу в Крыму 1 января 2015 года. Они задушат и оставшиеся СМИ, и гражданские общественные организации. «Нужно осуществлять мониторинг всех видов нарушений гражданских прав, а не только свободы прессы, в Крыму, и международному сообществу необходимо для этого иметь своих представителей на местах», – заявил в интервью КЗЖ еще один высланный из региона журналист.